Я - Маргоша. 1 серия
1 серия
«Это - Игорь Ребров. Друзья и коллеги называют его просто Гоша. Ему 34 года или как он сам говорит - без шести сорок. Гоша - главный редактор успешного мужского журнала. Хотя сам себя считает главным редактором женских сердец. Впрочем, сердце женщины его интересует в последнюю очередь. У него есть все, о чем он мечтал, когда ему было двадцать - деньги, карьера и при этом два вагона здоровья. А также четыре мегабайта женских имен, забитых в его телефон. Впрочем, половину из них он уже и не помнит. Вообще Гоша считает, что не все женщины одинаково полезны. Но, как раз, с полезными ему везет. Женщины, по его мнению, созданы лишь для того, чтобы украшать его жизнь. Женщин он покоряет с поразительной легкостью. Впрочем, с такой же легкостью он с ними и расстается. В общем, типичный герой своего же журнала».
***
Просыпаюсь, как по будильнику - пора. Пора вставать и бежать в редакцию. Поднимаю голову и смотрю на лежащее рядом женское тело. Лучше не будить, обойдусь без завтрака и попыток навязать свидание на вечер. Мы же вольные люди, ведь так? Никаких взаимных обязательств. Я перекладываю ее руку и выбираюсь из постели. Собираю разбросанные мелкие вещи, телефон, ключи от машины и тороплюсь в другую комнату номера - одеваться. На всякий случай еще раз выглядываю из-за двери - не проснулась ли. В гостиной отставляю в сторону ее шавку, приютившуюся на моей рубашке, и торопливо натягиваю на себя брюки. На журнальном столике валяется куча наших с Кариной полуголых фоток - развлекались недавно. Оставляю их ей на память - пусть наслаждается.
За номер оплачено за полные сутки, так что тратить время на рецепшене не приходится.
Выхожу на улицу, в шумное солнечное городское утро. Пиджак несу в руках - сначала нужно выбрать свежую рубашку и галстук, а они в машине.
По тротуару, щебеча, движется парочка девиц. Мы заинтересованно глядим друг на друга, обмениваясь улыбками. Жаль, время поджимает.
Подхожу к своему мустангу, открываю багажник - тут мое запасное обмундирование, на случай непредвиденной ночевки, в непредвиденном месте, с непредвиденной девицей. Пять минут и вот я уже при полном параде отъезжаю от тротуара, выруливую на полосу движения и подрезаю какую-то курицу в таратайке.
- Твою таксу, вот коза! Продай тачку - купи мозги. Кто этим мартышкам еще машины продает.
Движение на улицах не слишком активное, заторов нет. Тем не менее, когда трезвонит мобильник и высвечивается «Карина», я не отвечаю и захлопываю крышку телефона. Улыбка сама просится на лицо.
- Извини дорогая. Гаишники сердятся, когда я за рулем болтаю. Тем более что с первого января все так подорожало....
Наконец подъезжаю к зданию редакции, практически без опоздания. Махнув рукой охраннику, захожу внутрь. Ого, возле лифта свеженькая куколка. Симпатичная. Мы переглядываемся, и я понимаю, что у меня отличные шансы. Когда подходит лифт, пропускаю ее внутрь. Несколько дежурных комплиментов и все - пока мы доезжаем, до нужного этажа, девица тает, как мороженное. Выходя из лифта, я уже вбиваю ее номер к себе в мобилу и целую в щечку.
- До вечера.
Раскланиваюсь с Люсей и иду к Валику, погруженному в созерцание компьютерного экрана. Трогаю его за плечо, чем вызываю явный испуг.
- Тьфу, ты. Я думал - это Наумыч.
- Валентин, вы только что плюнули на Бориса Наумовича. Я ему передам.
Довольный шуткой, двигаю дальше, в направлении кабинета Антона. Тот расхаживает взад - вперед и о чем-то бубнит с собеседником. Знаком показывает, что скоро освободится. Следом за мной забегает Люся, секретарша, с пачкой бумажек, идет к столу и, перегнувшись, укладывает их в стопку на другой конец стола.
Слишком долго возится и буквально провоцирует нас с Антохой сфотографировать на мобильники, что же она там прячет под приподнявшейся юбкой. Когда лицо издательства выходит, мы показываем друг другу наши трофеи, не связанные с ее публичной внешностью и ржем. Теперь мы знаем ее любимый цвет нижнего белья.
Наконец я добираюсь до своего кабинета и устраиваюсь в кресле главного редактора. Можно и поработать. Но нет, болтая на ходу, вваливается Наумыч с трубкой у уха.
- Я сейчас на работе. А то ты.... Ты можешь орать, а я нет. И этот ультразвук прекрати, я тебе не дельфин. Все. Я тебе позже перезвоню... Это жена звонит.
Я развожу руками.
- Не, не понимаю... В вопросах жен и детей я не спец.
- Это временно
- Значит, помирать, пока молодой?
- Погоди помирать. Завтра проведешь презентацию, потом помирай, сколько влезет. У тебя все готово?
- Естественно. Последние штрихи.
- Смотри, Гоша. Я этого Лазарева полгода на крючок насаживал. Не дай бог, сорвется.
- Борис Наумович!
Новый звонок выносит Егорова из кабинета. Я улыбаюсь, слыша его удаляющийся голос.
- Чего тебе сейчас надо? Занят я... у меня сейчас два совещания подряд... эээ...
Утыкаюсь носом в монитор. Но тут начинает трезвонить уже мой телефон и высвечивается имя - «Карина». Что ж ты такая занудная-то. Ну, не о чем нам больше разговаривать - зачем портить словами неплохой секс? Я берусь двумя руками за телефон и, рыча, нажимаю кнопку автоответчика. Пусть он с ней выясняет отношения.
«Привет красавица, сейчас в телефоне что-то пикнет, и можешь говорить. Кстати, если ты не красавица - можешь сразу положить трубку».
- Алле, Гош, это Карина, привет. Никак не могу до тебя дозвониться. Перезвони, пожалуйста, как сможешь. Целую.
Мопса своего целуй. В моих силках трепещется уже новая птичка.
***
Через час Калугин приносит свои обложечные шедевры. У окна крутится Антон, притащился и Наумыч. В общем, весь высокий бомонд.
Мне распечатки не нравятся, и я бросаю их на стол.
- Нет, это все шило!
- Это не шило. Это высокохудожественная фотография и я считаю...
- Так, стоп, Андрюха. Давай договоримся в последний раз. В кабинете главного редактора считать буду я. Я еще раз повторяю - для нашего журнала, для нашей обложки этот вариант - никакой!
- Да почему, никакой. Ну почему никакой!
Я вылезаю из-за стола, и Егоров тут же плюхается на мое место.
- Для тех, кто в бронепоезде, повторяю еще раз.... Так Андрюха, ты, может быть, останавливался возле журнальных киосков? Ты видел, сколько там разного глянца висит?
- И что?
- И теперь скажи мне, главный художественный редактор. Ты хочешь, чтобы наш журнал был восьмым слева, во втором ряду, рядом с «Мурзилкой»?
Антон встревает:
- У «Мурзилки», между прочим, нормальные тиражи.
Я его обрезаю:
- Я смотрю ты фанат этого журнала?
Андрей поджимает губы:
- Короче, к чему ты клонишь?
- Я клоню к тому, что мне нужен эпатаж, а не эти банальные полуголые нимфетки. Мне нужен на фотографии рассказ! Понимаешь, я должен взять эту девочку и пойти написать изложение с ней.
Антон подхватывает.
- Вот, вот. А еще лучше сочинение в трех частях.
Но Калугин упрям:
- Я так понимаю, что эти варианты вас не стимулируют?
- Стимуляция, дружище, это вообще не наш профиль.
- Да?
- Да! Так Антон, иди, скажи всем, что обложки у нас пока нет. Что она, может быть, будет готова к вечеру. Да? Да?
- Да. Может быть.... Гоша! Это красиво и эротично.
- А я так не считаю.
- Значит у нас с тобой разные взгляды.
- Я тебе больше скажу - у нас с тобой еще и должности разные.
Наумыч поднимается со своего места:
- Да здравствует, что вы разные люди. А разность мнений называется плюрализм.
- Или трулялизм.
Андрей шевелит губами, будто пытается подобрать слова. Потом машет рукой.
- В общем, неважно.
И выходит из кабинета. Наумыч вдогонку зовет:
- Андрей!
Но куда там... Я же разворачиваюсь к Егорову и перехожу в наступление.
- Я вообще не понимаю, как может рассуждать об эротике человек, который бабу даже и не нюхал!
- С чего ты взял, что не нюхал?
- Хорошо. Когда вы видели его в последний раз, с кем-нибудь в юбке?
- Ну..., когда отмечали Новый год.
- Это была его сестра из Тамбова.
- Да?
- Да
- Ну, знаешь, женщины это личное дело. А работа, это есть работа. Согласись - он прекрасный профессионал. Его только надо уметь направить. Что у тебя неплохо получается.
- Спасибо.
- Кушай на здоровье. Расслабься. Просто еще есть люди, которые до сих пор верят, что красота спасет мир.
- Вот когда наш журнал будет называться «Мир», тогда и возьмите его туда главным редактором.
Уверенный в своей правоте я оставляю последнее слово за собой и ухожу из кабинета. Дел полно. Вдогонку слышится:
- Ну..., молодец.
Да, я молодец. В такой суете проходит остаток дня. После обеда, всем кагалом мы собираемся в зале коллегии и бурно обсуждаем каждый раздел, каждую статью. Мозговой штурм. Незаметно пролетает день. Все, пора остановиться и расслабиться - завтра знаменательный день и нужно передохнуть.
***
В конце рабочего дня я выхожу из своего кабинета и направляюсь в сторону лифта. Лицезрение встречной девушки прерывается звонком мобильника. Опять, Карина!
- Да что ж такое, пуделю своему позвони!
Сзади раздается голос Антона:
- Кто? Отдел доставки?
- Отдел достачи.
Зимовский обгоняет меня и спешит к лифту:
- Ладно, внизу встретимся.
Я прибавляю шаг, но вынырнувший сбоку Калуга тормозит:
- Гош, Гош, извини, я сделал. Три новых макета для обложки, на выбор.
Пока жду лифт, спрашиваю:
- Ну и где?
- На мыло тебе скинул.
- Хорошо. Позже посмотрю. Или в баре потрещим, давай.
- Не, не подожди. Давай либо завтра, либо как-нибудь.
К нам подходит Валик и пытается Андрюху расшевелить:
- А ты опять саботируешь мероприятие?
- Бухать, дружище, это не самое лучшее мероприятие, поверь.
Я с таким определением не согласен.
- Почему сразу бухать. Дерябнем по коктельчику, с девчонками поторчим.
Валентин пытается на Андрея давить:
- Ну, старик, пошли, посидим.
Приходит лифт, и я тороплю их:
- Пошли, пошли.
Но Калугина так просто не собьешь:
- Не, мужики. Спасибо конечно большое, но много работы. До свидания.
Когда он уходит, я скептически тяну ему вслед:
- Не вопрешь!
Кривошеин подхватывает:
- Скучный человек.
- Раньше это называлось «Ударник коммунистического труда».
- Эх, хе.
Продолжение на стр. Я - Маргоша. 1 серия (часть 2)
