Я - Маргоша. 21 серия (часть 4)
21 серия (часть 4)
В полдень Наумыч собирает летучку - видимо решил добавить и свой пинок творческому процессу... Егоров замер во главе стола, а я сижу по левую руку, сцепив пальцы, и гадаю, что же нас ждет и чего же еще учудит Антоша, наш суперглавный редактор всех времен и народов. Здесь же рядом Калугин, напротив Эльвира, за нашими спинами у стены торчат Галя с Валиком, Антон пристроился у окна и изучает какую-то бумагу. Наконец Наумыч призывает к вниманию:
- Ну что, марксисты-ленинисты, расчетные все посмотрели?
Эльвира со своего места кивает:
- Угу.
- Вижу, ознакомились... И это только начало! Так что спасибо скажем господину Гальяно, за новую эпоху в работе нашего издательства.
Кривошеин пытается шутить:
- Интересно, а сам господин Гальяно спасибо нам сказать не хочет?
Но Егоров не расположен к юмору:
- Что ты имеешь ввиду?
- Ну как, он же с этого договора тоже что-то поимел?
Мне уже везде мерещатся накаты, и я поджимаю губы. Сейчас это урод опять вылезет выяснять, кто кого поимел. Кошусь в сторону Зимовского, но тот стоит, отвернувшись, и не обращает на нас никакого внимания. Видимо накаты не только мне мерещатся, потому что Андрей, обернувшись, прерывает Кривошеина.
- Валик, я думаю, мы сегодня собрались не по этому поводу.
Бросаю на Калугу благодарный взгляд, а Егоров начинает махать рукой и грозить Валику пальцем:
- Вот! Прав Андрей Николаевич! Я хочу сегодня обсудить совершенно другой вопрос. Основное - это так сказать перспективы нашего издательства.
Он обходит вокруг стола и встает позади меня. Не очень удобная позиция - крути теперь туда-сюда башкой. Валик опять вылезает за подробностями:
- То есть?
- Ну, то есть, примитивным русским языком, то, как говориться...
Чувствую его руки на своих плечах и пытаюсь вывернуть голову, чтобы внимать начальнику.
- ...появилось много бабок и надо подумать как их эффективней использовать! Вот. Ну, какие соображения?
Егоров с довольным видом смеется, а потом начинает крутить головой:
- Антон!
- М-м-м... а? Что?
- Какие предложения?
- Вообще то, есть одно.
- Давай, озвучь.
- Ну, взять какую-нибудь базу отдыха на пару дней с шашлыками, баней, и выжрать там литров 10 какого-нибудь качественного коньяка.
Егоров смеется шутке и наклоняется ко мне. Я тоже чуть улыбаюсь - думаю, самое забавное еще впереди.
- Хорошая шутка, да... Э-э-э... Да, Антон, ты знаешь, я вначале тоже точно также подумал.
Зимовский стоит, облокотившись руками на председательское кресло, рядом с Наумычем и тот приобнимает его.
- Там такое количество бабок, что никакого здоровья не хватит. Ха-ха-ха!
Все-таки, старик хочет услышать предложения о перспективах... И у меня они, кстати, есть, но я молчу - пусть Антоша уж выговорится... И тот с креативом не задерживается:
- Ну, тогда можно позвать рабочих с типографии, у них его точно хватит.
Егоров перестает смеяться и это плохой знак - походу градус его терпения резко пошел вниз.
- Я понял, что у тебя хорошее настроение, я понял... Предложения, какие будут, Антон?
- Борис Наумыч, что вы все заладили - Антон, Антон!
Он обходит Егорова и подступает ко мне:
- Как будто я здесь в редакции один работаю! Давайте послушаем, вот например, Маргариту Александровну.
Он наклоняется ко мне, и мы смотрим друг другу в глаза.
- В конце концов, договор с Гальяно - это во многом ее личная заслуга!
Егоров не дает ему продолжить:
- Антон Владимирович!
- Да?
У Зимовского вдруг начинает трезвонить телефон, и он переключается на звонок.
- Алло. Здорово!
Честно говоря, перевожу с облегчением дух - не хотелось бы сейчас получить очередной заряд гадостей, да еще при всех. Антон прикладывает трубку к уху, и начинает громко что-то вещать радостным голосом, совершенно наплевав на растерянного Наумыча.
- Ну, как вы там, после вчерашнего, а?
Он идет к окну, бросив по пути оторопевшему начальнику:
- Извините Борис Наумович... Ха-ха-ха... Ну-ну-ну... А потом куда двинули?... Оппаньки!
Слушаю эту белиберду, чуть ухмыляясь, и только один из всех понимаю, что происходит. Зимовский делает шаг к выходу из зала:
- А вот это уже интересно, да!... Слушай, подожди секунду, я сейчас выйду, а то тут галдят, да....
Антоша с наглой мордой оглядывается на Наумыча:
- Извините, звонок срочный...
- Зимовский!
- А?
- Ты cебе отчет отдаешь?
- Борис Наумыч по поводу отчетов, так это к Эльвире Сергеевне.
Все дружно смотрят на Мокрицкую, ожидая видимо от нее отчета, но та с ошарашенным видом только таращит глаза и шлепает губами. Зимовский уже не обращая ни на кого внимания, устремляется к выходу.
- Да, да... да.... Слушай, ага... Ха-ха-ха.
Я осторожно, чуть опустив голову, наблюдаю за реакцией Егорова. Уверен - такого обращения он Зимовскому никогда не спустит. Роет себе могилу Антоша, роет. Не лопатой, экскаватором. Чуть усмехаюсь - мстя моя будет страшна... А Егоров, чувствуется, в полной прострации вперемешку с гневом. Мокрицкая, наконец, оживает, тянет руку и чуть привстает:
- Борис Наумыч, не обращайте внимания - он сегодня какой-то такой с утра, вот.
Я уже не могу сдержать улыбку - ну до чего веселое кино получилось!
Егоров одергивает на себе пиджак:
- Плевать мне! Совещание окончено!
Отлично!
***
Судя по всему Антоша и правда, повелся - после летучки его нигде не видно. Видимо поехал осваивать новое место работы. Пару часиков спустя, уже у себя в кабинете, звоню Оксане:
- Ну, как? Приезжал? Похоже, все получилось?
- А, то! Все подписал! Автомобиль представительского класса и четыре бесплатных авиабилета в год сразили беднягу наповал.
- Жадность фраера сгубила, замкнула все предохранители.
- Маргарита, так что, наша миссия закончена?
- М-м-м... посидите еще. Дождитесь меня или Аню.
- С вами очень приятно работать!
- Взаимно. На всякий случай, не прощаюсь.
Захлопываю крышку мобильника и расслаблено откидываюсь на спинку кресла. Хорошо-то как!... До меня вдруг доносится усиливающийся гул бубнежа сотрудников в коридоре и я даже, кажется, узнаю крикливый голос Зимовского. Когда шум достигает высшей точки, не выдерживаю, встаю из-за стола и все-таки иду к жалюзи, подсмотреть что же там такое творится. Приоткрыв створки, наблюдаю за триумфальным уходом Зимовского из «МЖ». Мне лучше сейчас не светиться перед ним и перед народом - если эта крыса опять начнет меня унижать, могу ведь не выдержать и проболтаться сгоряча. Сквозь стекло вижу, как Антоша подходит к Люсиной стойке, хватает бумаги и швыряет их в воздух. Пробивается голос:
- Ну, что кукла, как дела?
А вот, подходит Андрей и что-то спрашивает. И снова глухо слышится:
- Со мной все в таком порядке, ты даже не представляешь! Ну, что господа лузеры, как говориться arrividerchi! Ухожу я!
Общий гам и громкий Антошкин голос:
- А туда, где по достоинству могут оценить мой талант!
Валик что-то бубнит про зарплату и тут же cледует ответ:
- Ты карлик даже не представляешь такую комбинацию цифр.
Толпа вокруг Зимовского все растет... Калуга снова трогает Антона за локоть и тот срывается на счастливый ор:
- Какие шутки господа бандерлоги, какие шутки. Я ухожу-у-у-у-у! Все слышали? У-хо-жу! Ясно? Я устал работать в конторе по производству глянцевой туалетной бумаги!
Похоже, у Антохи от счастья совсем крыша поехала. Вижу, как Эльвира с несчастным видом что-то ему говорит, а тот хватает Валика за плечи, за лицо, трясет за щеки. Жаль не слышно, но вылезать из укрытия не хочется. Снова доносится:
- Наверно в прошлой жизни собачкой был, таксой, тапочки хозяину носил?
Зимовский так разбушевался, что волосы свалились на глаза и мотаются по лицу. Вот, красава! Ухмыляюсь - такого эффекта я точно не ожидал.
Галя подскакивает к Антону и хватает его за руку. Тот, видимо, бормочет в ответ гадости, и приходится вступиться Калуге. Достается и ему.
- А, рыцарь нарисовался! Защитник всех угнетенных и прыщавых! Ты, ладно, иди лучше свою начальницу окучивай! Носится тут с фотоаппаратом, работу имитирует.
Откуда-то доносится голос Егоровой:
- Андрей, может мне охрану вызвать?
Антоша тут же набрасывается и на нее:
- А как ты ее вызовешь? Ты же двух слов связать не можешь! Тебе в курятнике с наседками только разговаривать.
- Так, еще одно слово...
- И что? Папе пожалуешься? Ой, папа, там взрослые дяди про меня правду говорят, да! Что ты тут стоишь, ресницами своими хлопаешь, как корова!? Давай, вали, веди сюда своего кучерявого старпера!
Зимовский оглядывает притихшую толпу и глумливо завершает пламенную речь:
- Ох... скучно мне с вами, вы не представляете с каким удовольствием я отсюда сваливаю. А вы давайте, оп!
Он шлепает стоящую рядом Люсю по заду и та, аж, подпрыгивает.
- Трудитесь, давайте, работайте марксисты - ленинисты. Работайте! Производите эту туалетную бумагу!
Он неспешно удаляется в сторону лифта, а я отпускаю створки раздвинутых жалюзи - спектакль окончен. Иду назад к своему рабочему месту, к мобильнику, оставленному на столе - хочется порадовать Сомика последними новостями. Пока слушаю в трубке гудки и жду ответа, выуживаю розу из ведра. Наконец подруга откликается:
- Алле.
- Алле, Ань, капец, все идет как по маслу! Этот придурок тут та-а-акой концерт закатил!
Подношу цветок к носу и пытаюсь уловить аромат. Блин, у этого отстойника и розы отстойные, ничем не пахнут.
- Так он, все-таки, ушел?
- Ушел, не то слово! Он за собой все мосты сжег!
- Yes, мы его просчитали, ну, пусть идет, мы его уже тут ждем.
Ясно. По договору эта лавочка уже сегодня, прямо сейчас, после моего звонка, начнет демонтировать и вывозить на склад свое барахло, будто его здесь никогда и не было. Я замираю с довольной улыбкой на физиономии.
- Анечка, я тобой горжусь!
- Я тобой тоже. Все давай, пока.
Сомик умница, она проследит и проконтролирует. Захлопываю мобильник, прицеливаюсь и кидаю розу обратно в корзину. Три очка!
***
Через час терпения сидеть уже нет - хватаю сумку, Антошкину розу и спешу на выход. Народ в редакции продолжает болтаться в холле и гундеть по поводу ухода Зимовского - всем не до работы, так что и мой уход особого вреда не принесет. Спустившись вниз, звоню Аньке из машины:
- Ань, ну как там?
- Полным ходом. Через полчаса даже лампочки вывернут, не говоря об остальном.
- Оперативно. Правда, за форс-мажор, пришлось накинуть 10%.
- Гош, ты давай тоже оперативно.
По пути останавливаюсь у цветочного киоска купить дешевенькую вазу - на прощание хочется что-то этому гондольеру оставить на память. Дай бог, с Марго он уже не встретится никогда, если только с Гошей. Выбираю высокую, с узким горлышком - пусть любуется на досуге. Наконец, я у знакомого дома, в окнах уже полумрак, ни огонька. Поднимаюсь по лестнице на мансарду и застываю, сокрушенно качая головой - как сразу все опустело, даже присесть негде. Анька набрасывается с упреками:
- Ну, где ты потерялась?!
- Вазу покупала.
- А это зачем?
- Как зачем? Алаверды, на память. Последний привет от Марго.
Быстро обходим с ней опустевшие комнаты. Анюта кивает на бумажный мусор на полу:
- Как видишь, все готово для встречи.
Ставлю вазу посреди «директорского кабинета» и втыкаю в нее розу.
- Последний штрих.
- Давай на выход, не ровен час столкнемся. Хотя, скорее всего, он только завтра расчухается.
Боюсь у Антошки сейчас такой зуд, что не выдержит, прибежит отметиться. Качаю головой:
- Кто этого упыря знает.
- Тогда, может, посидим в машине, подождем, досмотрим кино?
- Боюсь, это зрелище не для слабонервных, а ужастики я не люблю.
- Ну, тогда домой?
- Да, только шампанское по пути купим. Кутить, так кутить!
***
Пока едем домой, травим себя байками, живописуя, на каком седьмом небе от счастья будет сегодня Антоша. Особенно когда поймет, как облажался с «Мужским журналом». Уже у подъезда возле дома терпения не хватает, и мы открываем шампанское, устраивая ночной салют для соседей. Пьем из горла, обливаемся и ржем, как две оглашенные кобылы - вот оно счастье! Даже войдя в квартиру, корчимся от смеха до коликов в животе, представляя рожу Зимовского. Меня так шатает от хохота, что я приседаю и, не удержавшись, упираюсь рукой в пол, чтобы не упасть. И это вызывает новый взрыв нашего с Анькой веселья.
- А... Ой, как мы его сделали, а? Как пионера!
Ползем на полусогнутых к кухне, не выпуская бутылки с шампанским из рук. Анька, давясь от смеха, начинает новую порцию:
- Просто прибежал, как миленький... с вот такой губой раскатанной!
Она так наглядно крутит перед собой рукой, изображая скатанную в рулон Антошкину губу, что я опять корчусь от смеха. Господи, так и описаться недолго... Надо же, мы его сделали! С размаху бьемся ладонями друг с другом и я хохочу:
- Слушай, надо было там камеру поставить, чтобы хоть одним глазком посмотреть на его рожу!
Чуть успокоившись, поднимаю вверх свою бутылку:
- Ну, давай!
Анька сквозь смех выдавливает из себя:
- Давай! За нас, за женщин!
Продолжение на стр. Я - Маргоша. 22 серия
