Я - Маргоша. 1 серия (часть 3)
1 серия (часть 3)
***
Утром просыпаюсь как всегда сам, по внутреннему будильнику. Не открывая глаз, на автомате, тащусь в сторону раздельного санузла, на ходу решая, в какую дверь сначала тыркнуться. Ванная оказывается ближе. Я подхожу к умывальнику, выдавливаю на ладонь пену для бритья и, наконец, открываю глаза.... Не понимаю... Смотрю на лохматую тетку в зеркале и не понимаю... Это я? А изнутри, поднимается словно рвотная масса, волна панического ужаса... Эта масса заполняет горло, нос, уши. Я пытаюсь ее прорвать и ору:
- Аааааа!
Я не могу смотреть на это. У меня глюки? Помутнение рассудка? Я выскакиваю за дверь. Вижу вытаращенные Анькины глаза, и мы орем вместе.
- Аааа!
Я дергаюсь туда-сюда. Не знаю, за что хвататься и что делать. Щупаю на ходу себя и чувствую под ладонями совершенно чужую мягкую плоть. Да что ж это такое-то.... Прибегаю на кухню - здесь все, как всегда. Анька продолжает верещать:
- Э... Ты кто такая?
Потом кричит в сторону:
- Гоша... Блин, меня задолбали твои выходки...
А потом снова мне:
- Ты кто?
Пытаюсь достучаться до ее мозга. Ору в ответ:
- Я, Гоша, я!
- Кто, «я»?
- Ну, я это Ань, ну.
- Кто я? Гоша!
- Ну, я Гоша, я!
- А, а я Вася!
Делаю шаг в ее сторону, но она отшатывается:
- Не подходи ко мне!
Пытаюсь найти ответ на происходящее и не нахожу его.
-Так, стоп - машина. Я все понял, я сплю. Естественно! Естественно я сплю.
Кидаюсь в спальню и слышу в догонку.
- Э, ты куда?
- Твою мать! Приснится же такое. Такая хрень, твою мать!
Залезаю на кровать и укрываюсь одеялом с головой. Сейчас я проснусь, и кошмар кончится.
Анькин голос разрушает иллюзию.
- Ты куда?
Одеяло сползает с меня и мы вновь оказываемся с Сомовой лицом к лицу.
- Убирайся, я сказала.
Мне, во что бы то ни стало, нужно проснуться, я переворачиваюсь и лезу к тумбочке.
- Ааааа. Где она?
- Алле, не трогай там ничего.
Чувствую как Анька, вцепившись мне в ноги, пытается оттащить меня назад.
- Не трогай ничего там, я тебе сказала.
Наконец я нащупываю булавку. Откуда-то изнутри, из меня раздается скулеж.
- Что ты там достала?
Собравшись с духом, с размаху втыкаю острие себе в ногу и ору от боли и отчаяния. Это не сон!
- Ааааа!
Что-то нужно делать. Я вскакиваю с кровати и устремляюсь назад в гостиную. Вдогонку слышится:
- Э, ты что полоумная? Стой, я сейчас милицию вызову. Если не уберешься, я вызову милицию.
Я поворачиваюсь к ней и отчаянно прошу.
- Ань, не надо, ну, это я.
- Кто я?
- Да Гоша, блин.
- Психиатру расскажешь!
Я хватаюсь за голову. Бред! Бред! Наш невменяемый диалог прерывает включившийся автоответчик. Мы замираем, вслушиваясь в каждое слово.
«Ребров привет, это Карина. Надеюсь, ты уже вернулся с Юпитера? Поздравляю! Помнишь, я тебе говорила, что ты не знаешь, с кем связался? Ну, как? Тебя еще не проперло от новой оболочки? Тащись, моя красавица. Если хочешь, можем дружить. Целую, пока».
Не знаю как... Но я ей верю.
- Сука! Ну, тварь, тварь!
Я срываюсь с места, бегу назад в спальню в стремлении быстрей добраться до мобильника.
- Стой куда ты опять? Стой, кому сказала. Не трогай телефон.
- Да это мой телефон!
- Не трогай!
Я нажимаю кнопку вызова, но бездушный голос только твердит, что аппарат вне зоны доступа. Хочу завыть, что-нибудь разбить, сломать. Сомова продолжает толдычить:
- Если ты сейчас не скажешь, кто ты, то я вообще не знаю, что я сделаю...., - и снова орет в сторону. - Гоша!
Мы сидим на кровати, забравшись с ногами, и орем друг на друга.
- Ань, ну что ты заладила как попка. Гоша, Гоша. Это я Гоша, я!
- Да какой ты Гоша!?
До меня вдруг доходит, что... у меня не только чужое лицо..., что я... не мужчина. Заглядываю за пазуху, а потом лезу проверять в штаны.
- Откуда это вымя? А где, где вот это?
- Да я то, откуда знаю! Ты вообще кто?
- Ань, это я, я, я, Гоша. Это тварь, это конченная Карина! Ты что не видишь, что она со мной сделала?
Анька орет в ответ.
- Да что она с тобой сделала, я ничего не понимаю! Кто ты?
- Да откуда я знаю.
- Так тихо, подожди. Я не знаю, кто ты, откуда, но я тебя прошу, пожалуйста, просто скажи мне - где Гоша?
Блииин, так и хочется выругаться! Я беру Аньку за плечи и трясу ее.
- Что ж такое, Аня! Мы вчера с тобой ели сущи, я тебе все про эту дуру рассказал, и потом я попросил сделать мне чашечку кофе, и наверно отрубился! Ну что ты, ни хрена не помнишь, что ли? Я еще сказал, что ни с кем не смогу жить под одной крышей, кроме тебя. Твою мать! Ну, ты не помнишь, что ли?
Из Сомовой словно выпускают воздух. Таращиться, будто стукнутая пыльным мешком.
- Как? Гоша, это что, ты?
Силы покидают меня. Я валюсь на кровать и тоскливо ною.
- Ань, что со мной стало, а?
***
Мы идем на кухню. Я достаю бутылку виски и пытаюсь с его помощью то ли забыться, то ли снять напряжение. Но не очень-то получается - время от времени заглядываю за пазуху, не исчезло ли там привалившее счастье, и отчаяние возвращается.
- Мммм, уродство. Какое уродство...
Анька бродит по кухне и что-то гундосит, размахивая руками, потом присаживается напротив меня.
- Слушай, ну я не понимаю, как такое возможно. Как такое возможно!? Я такое только в кино видела.
- В гробу я видал такое кино...., - вспышка злости заполняет меня.- Я щас поеду, я ее урою тварь, я ее в трехлитровую банку закатаю.
- Ну, вот объясни мне. Как такое можно сделать с человеком? Как?
- Ань, хватит кудахтать «Как, Как». Да вот так. Откуда я знаю, может она мне чего подсыпала.
- Что она тебе подсыпала?
- Да я не знаю. Хрень, какую-нибудь, гормоны, хреноны!
- Слушай, ну так не бывает.
Сомова выводит меня из себя.
- Ань, посмотри на меня. Вот посмотри на меня и скажи, бывает такое или нет.
- Тогда по порядку. Где эта твоя Карина живет, а?
- Не знаю.
- Ну, а работает где?
- Ну, не знаю!
- Супер! Отлично! То есть ты спишь бабой, и даже не знаешь, где она живет или работает?
Я вскакиваю с кухонной табуретки.
- Вот именно - я с ней сплю, а не езжу по ее домом и работам!
Анька в отчаянии орет:
- Где ты предлагаешь ее искать?
- Ань, отвали от меня! Ты что не видишь, что мне плохо!
Я опять сажусь, наливаю вискаря и опрокидываю в себя.
- Ань, ну помоги мне, я не знаю, что мне делать.
Тыркнувшись туда-сюда Сомова принимается усердно о чем то размышлять.
- Хорошо. Во-первых, тебе надо вспомнить, что у тебя есть работа.
Я взрываюсь:
- Да какая на хрен работа! Я что туда приду сиськами трясти? «Здравствуйте я ваша тетя!» - Моя растерянность и злость находят прежний предмет для ненависти. - Я шас поеду, я урою эту тварь! Я ее под обои закатаю!
Сомова прерывает мои угрозы.
- Ты можешь на секунду заткнуться? Можешь услышать меня? Что я хочу сказать - напомнить хочу, что у тебя сегодня презентация!
Я словно натыкаюсь на стену.
- Блин... Блин, точно.
Что же делать?
- Презентация.... - от бессилия я вновь завожусь. - Молись! Молись, сука, если я тебя найду!
- Ну, слушай, хватит вопить. Что ж ты разнылся, как баба. Это невозможно слушать просто.
Мой мобильник на столе начинает жужжать и я, отталкивая Аньку, бросаюсь к нему, как к спасательному кругу.
- Алло, Карина!
В трубке слышится осторожный голос Зимовского:
- Извините, а я могу услышать Игоря?
Я растерянно захлопываю крышку мобильника и, молча, сажусь. Анька торопит:
- Кто там? Кто?
- Это Антон, с моей работы.
- Приехали, и что теперь? Ммм?
- Так. Спокуха. Так, ладно, спокуха, спокуха.
Я снова хватаюсь за трубку:
- Сейчас позвоню и все объясню.
Сомова хватает меня за руки, мешая.
- Не надо никуда звонить. Ты что с ума сошел?
А потом отбирает телефон.
- Не надо никуда звонить. Что ты собираешься объяснять? Ты что хочешь, чтобы тебя, с мигалками, в веселенькое заведение отвезли, что ли?
- Ань, что мне делать-то?
***
Я ухожу в спальню и уныло сижу на кровати. Мыслей никаких. Рядом преданно тявкает Фиона.
- Блииин... Кому скажи, не поверят, ведь. Прямо любовь-морковь какая-то.
Входит Сомова, таща в охапке ворох одежды.
- Ну, с морковью, я так понимаю у нас проблемы.
Я взрываюсь:
- Спасибо, ты сейчас меня очень поддержала, очень!
Заметив, как она начинает перебирать свои тряпки, интересуюсь:
- Ты куда собралась?
- Да это тебе!
- Что значит мне?
- То и значит. Ты что, в редакцию, голым поедешь?
Я отмахиваюсь:
- Неее... Я эту хрень не буду одевать. Ты что с ума сошла? Спасибо, не надо.
- Да куда ты денешься! Давай.
Она все-таки заставляет меня подняться и снять халат. Критически оглядев, поджимает губы и бросает:
- Эти свои спартаковские труселя снимай. С женской одеждой они не катят.
- Что-о-о-о?
- Я говорю, не гармонируют мужские трусы с женскими колготками.
- Чего-о-о-о?
- Хочешь без колготок? Так, будет еще хуже.... Ты же не на колхозное поле собрался, а на презентацию. Представь, что о тебе подумают?
Я шлепаю губами, как рыба на берегу. Мне не хватает воздуха. Наконец, выдавливаю из себя.
- Нормальные трусы....
Сажусь на кровать и отворачиваюсь.
- Не буду.
Потом загораюсь:
- А можно я пойду в брюках?!
- Нельзя! В своих или моих? Цирк решил устроить? Для этих ваших.. инвесторов?... Ладно, брюки я тебе сегодня куплю ... Без колготок тоже обойдемся - ноги загорелые, педикюр совсем свежий...
Я с отвращением смотрю вниз. Блин, слово то, какое отвратное... «педикюр». А Сомова продолжает давить:
- Но, ты пойми, день не будешь, другой не будешь, потом все равно придется. Женщина должна носить женское белье и одежду. Давай уж сразу, как в омут с головой!
- Омут было бы неплохо...Может, все-таки, завтра?
Бросаю взгляд на часы, вздыхаю и сдаюсь. С грехом пополам она наряжает меня в бабское шмотье. То светлый лифчик, то черный, то одну блузку, то другую... Тьфу! Обреченно терплю. Влезаю в юбку и пиджак. Все? Поправляю длинные волосы (как же они все-таки мешают!) и смотрюсь в зеркало. Одежка на тушке вроде смотрится неплохо. Скептически выдаю:
- Капец, Зверев отдыхает.
Продолжение на стр. Я - Маргоша. 1 серия (часть 4)
