Фанфик: ЛЮБОВЬ И ОЛИГАРХИ. Совы не то, чем кажутся
Глава восьмая
Совы не то, чем кажутся
Вадим глядел на Марго, спокойно сидящую на скамейке около своего дома, и о чём-то глубоко задумавшуюся и вспоминал историю их краткого знакомства. Нет, в то время он ещё ничего не понял, и даже ничего не ощутил. Должен был пройти какой-то срок. А потом навалилось...
Это было как наваждение. Он тогда уехал в очередную экспедицию в Тибет. И сначала не мог сообразить, почему привычные занятия не доставляют ему удовлетворения. Почему на всех его делах словно легла печать какой-то незавершённости? Привыкнув анализировать душевные метания у других, он не сразу разобрался в своём состоянии, но когда понял... Перед кем могут поблекнуть эти самые... пути постижения Истины? Перед кем меркнут древние тайны священной горы Кайлас? Ответ очевиден, только перед настоящей Женщиной!
Вадим не без оснований считал себя сильным человеком. Но вот здесь он откровенно растерялся. И только по прошествии многих месяцев он сумел загнать свои воспоминания в самую глубину души...
Как писал Николай Гумилёв:
«И когда женщина с прекрасным лицом,
Единственно дорогим во вселенной,
Скажет: Я не люблю вас.
Я учу их как улыбнуться,
И уйти, и не возвращаться больше...»
И вот колоколом раздался звонок Саши... Они сидели за столиком летнего кафе и весело вспоминали обстоятельства их знакомства. Бывает же такое! Всю дорогу проговорить друг с другом по-английски. Положим, оба владели языком на высшем уровне, но всё равно, вышло забавно. Может дело в том, что основа западного менталитета - возведённая в культ индивидуальность, что не предполагает раскрывать свою душу перед случайным встречным.
Да, а затем Саша рассказала, как удивилась, когда просматривала старые подшивки «МЖ», и увидела на обложке фото своего попутчика. А вот потом Саша прямо в лоб спросила: «Ты любишь Марго?». И Вадим только тут осознал, что нет, ничего и никуда не ушло...
- Здравствуй, - сказала Марго прохладным тоном - каким ветром в Москве?
- Случайным. И я... не мог не повидать тебя. - Вадим немного замялся - И я хочу сказать две вещи. Во-первых мы... не очень хорошо расстались... по моей вине. Я не должен был... проводить такие резкие эксперименты... извини.
- Дело прошлое, проехали. - равнодушно отозвалась Марго.
- И наконец, если... если тебе что-нибудь понадобиться, всё, что угодно... ты можешь на меня положиться... в любой ситуации.
- Ладно, - медленно проговорила Марго после недолгой паузы - я буду помнить твои слова...
***
Да, забавно, главная площадь Валуек громко именовалась Красной. Плюс к этому, здание администрации валуйчане называли Белым Домом. Добравшись до города за три часа на попутной машине, я немного прошлась в ожидании назначенной встречи.
Центр города был компактным, выглядел ухоженным, и его вполне можно было обозреть из одной точки. Я медленно повернулась, осматриваясь. Вон поблёскивают купола церкви, заслонённые гостиницей и почтой. А вон Аллея Героев, завершающаяся братской могилой и Вечным огнём, а также памятником Скорбящей Матери. А с другой стороны площади неизменный Ильич скептическим взглядом взирал на чиновное население Белого Дома, рассеянно вертя в руке свою гранитную кепку.
Ну а с восточной стороны к центру прижималась речка. И так легко было вообразить себе крепость, построенную здесь, на высоком обрывистом берегу, четыре с лишнем столетия назад. И дозорных, в длиннополых кафтанах, в ежедневном ожидании сигнальных дымов, возвещающих об очередном набеге из глубин Дикого Поля крымских татар. А спустя ещё столетие здесь можно было видеть высокую энергичную фигуру Петра Первого, когда готовились Азовские походы.
- Здравствуйте, это вы - Саша?
Подошедший в точно назначенный срок крепко сбитый мужчина лет пятидесяти, с небольшим брюшком, весь излучал спокойствие и уверенность.
- А вы - Михаил Иванович? Рада познакомиться.
Мы осторожно пожали друг другу руки. Я с интересом рассматривала нового знакомого. В 90-е годы он был главным редактором одного, довольно резкого, еженедельника, регулярно огребая положенные порции неприятностей, но при этом, умудряясь не доводить дело до крайностей. Но вот уже лет десять как он отошёл от дел и осел на своей малой родине.
- Что же, я разговаривал со своим другом, вы произвели на него впечатление.
- Спасибо. Ваш коллега сказал, что если кто и есть лучший эксперт по здешним криминальным сражениям 90-х, так это вы.
- А вот не буду скромничать, что есть, то есть, - мой собеседник важно кивнул и с одобрением посмотрел на меня.
Я чуть отвернулась в сторону, скрывая улыбку. В беседе с его другом тот сказал, что, дескать, Миха, конечно, специалист, но с изрядным самомнением и ему нравится любоваться собой. А мне что, разве трудно сделать человеку приятное и восторженно похлопать ресницами?
- Вот что, Саша, мой архив находится дома, так что приглашаю вас в гости. И надеюсь, вы не возражаете, если мы пройдёмся пешком по бережку? Или вы, дитя асфальта, рискуете задохнуться от избытка кислорода?
- Ах, на какие только жертвы не приходится идти для достижения истины - горестно вздохнула я.
Мы переглянулись и одновременно кивнули головами, словно обменялись паролями и удостоверились в принадлежности к одному клану...
У входа на мост переминался металлическими лапами павлин, а вместо хвоста по земле конусом расстилалась цветочная грядка. Я улыбнулась, выглядело это довольно симпатично.
- Ну как вам наш город?
Мы неторопливо шли по прибрежной тропинке.
- Э... мило - дипломатично высказалась я - Но всё-таки, вы такой энергичный человек, наверно вам должно быть здесь скучно, разве нет?
- Политика в любой стране грязное дело. А на изломе эпох, как у нас, тем более. Я думаю что должен быть временной лимит на участие в этом деле, всё равно, являешься ли ты активным игроком, или просто комментатором, вроде нас, журналистов. А когда будет превышен определённый критический уровень, личность человека начнёт необратимо меняться. Применительно к нашей журналистской братии, это означает сосредоточенность на всех негативных проявлениях, в ущерб других аспектов. А ведь жизнь - она разноцветная. Так что когда я почувствовал, что даже при ясной погоде начинаю видеть в окружающей действительности только тёмные пятна... тогда я и ушёл из журналистики. Но зато теперь я могу не спеша, в своё удовольствие, работать над монографией о творчестве Феофилакта Косичкина.
Он чуть прервался и показательно повёл рукой вокруг:
- Я часто прохожу здесь. И как вы считаете, Саша, это чего-то стоит?
Деревья по берегам речки полностью скрыли малейшие признаки цивилизации, и лишь отдалённый гул проходящего поезда давал понять, что мы находимся не совсем в глуши.
- А что касается незначительности нашего города... Это с какой стороны посмотреть. Всё-таки это крупный железнодорожный узел, и нас даже называли Воротами Донбасса. Именно поэтому в своё время одна милая организация под названием «NATO», включила Валуйки в список приоритетных целей для нанесения ядерного удара по Советскому Союзу.
Я перевела взгляд на речную гладь. Там дикая уточка из камышовых зарослей уверенно направляла свой выводок в сторону островка из ряски. Невольно я передёрнула плечами...
Архив занимал целый книжный шкаф, несколько сотен папок были подробно расписаны по годам и событиям.
- Выглядит очень внушительно - я уважительно покачала головой.
Михаил Иванович усмехнулся:
- Да, смотришь, и чувствуешь некоторую гордость. А что до вашего вопроса... Я не сразу, но вспомнил. Был один случай, к которому ваш олигарх имел какое-то отношение.
Он протянул мне папку. Я начала её листать.
- Даже так? - удивлённо протянула я - Убийство следователя прокуратуры?
- И прошу заметить, до сих пор нераскрытое. Хотя это была не моя тема, но кое-что мне известно. Следователь вела дело, где как-то были задеты интересы господина Гальяно. А впоследствии он пытался вмешиваться в ход расследования...
- Гальяно причастен к убийству?
- Как вы сами понимаете, никаких доказательств не существует...
Несколько дней по возвращении в Белгород выдались очень напряжёнными. Сначала я направила официальный запрос в областной архив МВД. Затем по самым разнообразным каналам стала наводить справки по всем остальным фигурантам этого дела. И наконец-то в делах образовалась небольшая пауза, когда оставалось только ждать...
Я уже подходила к дому, как со мной что-то случилось. Меня как-то странно повело в сторону, и я с удивлением увидела, как земля, словно в замедленной съёмке, надвигается на меня...
***
Загудел интерком и голос Надюшки оторвал Марго от размышлений.
- Ой, Маргарита Александровна, а вам какой-то важный звонок, сказали насчёт белгородской командировки.
- Хорошо, Надюша, переключай.
Марго беспокойно нахмурилась, только что она говорила с Гошей, тот был в сильной тревоге, что Саша пропустила уже два условленных срока для связи.
- Здравствуйте, я Маргарита Реброва.
Через мгновение на другой стороне линии отозвались:
- Рад вас слышать, меня зовут Сергей. Ваша подруга Саша остановилась в соседней квартире. Так вот, я весьма опасаюсь, что с ней что-то произошло.
Маргарита пристально вслушивалась в голос собеседника. Что же, дорогая, тебе, кажется, не хватало адреналина?
Продолжение на стр. ЛЮБОВЬ И ОЛИГАРХИ Гл 9. Творение чувств
