Фанфик: ЛЮБОВЬ И ОЛИГАРХИ. Заключительности и окончательности
Глава десятая
Заключительности и окончательности
- Миссис Стивенсон? Пожалуйста, проходите, вас ждут.
Я внимательно посмотрела на секретаршу, на первый взгляд та полностью соответствовала классическому образу офисной куколки, но острый блеск в глазах и уверенные движения заставляли предположить, что пустышек здесь не может быть просто по определению.
В кабинете самой примечательной деталью интерьера был большой, на полстены, аквариум, в котором плескались пираньи.
- Всё-таки не удержались от штампов, да, сеньор Гальяно? - скептически хмыкнула я.
- А что делать? Приходиться оправдывать ожидания... Кстати, дорогая миссис Стивенсон, вы можете называть меня Сергей Александрович.
- Спасибо, тогда вы тоже можете называть меня просто - Саша.
Мы церемонно наклонили головы и осторожно пожали друг другу руки.
- Саша, вы помогли мне завершить дело, которое висело на мне полтора десятилетия. Поэтому я думаю, что вы заслуживаете, чтобы узнать все подробности.
Он тяжело прошёлся по немалому пространству кабинета и, остановившись возле аквариума, долго смотрел на снующих рыбок.
- А вы знаете, Саша, моя бабушка была убеждённой коммунисткой и верной подругой самой Долорес Ибаррури. В огненной круговерти тех событий пропала без вести. Надо сказать, по степени ожесточения гражданская война в Испании ничем не уступает гражданской войне в России. Погиб каждый двадцатый испанец, ещё больше покинуло страну. Несколько тысяч детей, в основном тех, чьи родители были коммунистами, были эвакуированы в Советский Союз. Франкисты не стали бы разбираться, что это просто дети, и после падения Республики их не ожидало ничего хорошего. Среди этих испанских детей был и мой отец...
Вошла секретарша и аккуратно поставила на стол две чашечки кофе. Гальяно отвлёкся от рассказа и приглашающе кивнул:
- «Копи Лувак» считается одним из самых дорогих сортов кофе.
Я осторожно попробовала.
- Э, весьма необычный вкус.
- В Индонезии водятся такие небольшие тропические зверьки - мусанги. Они любят питаться кофейными зёрнами. Но эти зёрна в организме зверьков не перевариваются до конца, и, напитавшись всякими желудочными ферментами, выходят наружу... естественным способом...
Я чуть закашлялась, а Гальяно сделал глоток из своей чашки и успокаивающе добавил, сохраняя максимально серьёзное выражение лица:
- Ну, я уверен, перед тем, как пустить зёрна в дальнейшую обработку, их тщательно моют...
Я поставила чашку на стол.
- Да уж, всяк по-своему с ума сходит... Сергей Александрович, вы начали рассказывать о своём отце.
- Ну что-же, мой отец, Алехандро Родриго Гальяно, прожил, в общем-то, счастливую жизнь. Он был журналистом, в своё время входил в состав редколлегии газеты «Известия». После падения диктатуры Франко, это середина 70-х, папа вполне мог безо всяких проблем вернуться на историческую родину. Но здесь была успешная карьера, квартира в центре Ленинграда, кстати, недалеко от квартиры Пушкина на Мойке... Скончался отец в ту хмурую осень 93-го, от инфаркта. Телевидение всё талдычило про разборки царя Бориски с парламентом, а я мотаюсь по городу, устраиваю похороны...
А буквально за месяц до этого, словно что-то предчувствуя, отец поведал мне свою тайну. Оказывается, ещё в студенческие времена, у него был роман с одной девушкой. Что там произошло, может виной всему испанский темперамент, но они расстались. Через год отец встретил мою мать... А спустя ещё несколько лет он случайно узнаёт от знакомого, что его бывшая возлюбленная в положенный срок родила девочку.
Гальяно в задумчивости немного помолчал.
- Отец никогда больше её не видел. Сначала она уехала на целину, оттуда куда-то ещё... Все попытки её разыскать не дали результатов... Когда я узнал всё это... Всегда мечтал чтобы у меня были брат или сестра, и тут - такой подарок Судьбы! Но и мои попытки разыскать сестру не имели успеха. И тут произошла случайность.
Гальяно рассказывал с отстранённым видом, как человек, вынужденный вспоминать неприятные вещи.
- Харьковская область Украины весьма развита в промышленном отношении, но в 90-х годах большинство заводов работали, скажем так, не на полную мощность. Или совсем не работали. И мне представился случай приобрести партию высококлассных станков и перекинуть их через границу под видом металлолома. И почти по такой же цене. В чём там дело, может понадобилось освободить площади под торговые палатки... И чего тут такого углядела прокуратура? Ну да, эти станки потом принесли мне пару миллионов долларов, а я здесь при чём? Такие были времена... А их, как говорится, не выбирают, в них живут и умирают...
Я, конечно, заинтересовался личностью следователя, кое-что меня сразу насторожило. Стал копать дальше, и вскоре убедился, невероятно, но факт! Я то всем рулил из Москвы, сразу в машину, и уже подъезжая к Белгороду, слышу по местному радио: «Следователь прокуратуры была убита возле своего дома...».
Я в ошеломлении глядела на Гальяно.
- Значит... это была ваша сестра?
- Да! - Гальяно яростно хлопнул ладонью по столу, пустая чашка опрокинулась и чуть не свалилась на пол - То дело, что она вела по моей сделке, это такая ерунда! Главное - это моя сестра! А я так и не увидел её живой...
Гальяно встал и достал из шкафа бутылку коньяка и два бокала. Выцедив свою порцию, словно лимонад, он глухо продолжил:
- Тогда мне так и не удалось выйти на след убийц. Надо сказать, моя сестра была честным и принципиальным следователем. По какой-то непонятной причине, данные качества не очень одобрялись начальством... Так вот, изучение дел, которые вела моя сестра, не дало никаких зацепок. В серьёзных случаях она соблюдала строгую конспирацию, не вела на виду никаких записей, даже коллеги часто не знали, над чем она сейчас работает... Так что кому она перешла дорогу было неизвестно до тех пор, пока не появились вы, Саша!
Я мягко откинулась в кресле, не спеша рассуждая вслух:
- Единственное, что мне приходит на ум, это мой запрос в архив МВД. Значит кто-то... все эти годы... отслеживал любое проявление внимания к этому делу. Выяснили мою личность... учитывая, что у меня сложилась кое-какая репутация...
- Репутация у вас действительно имеется, - усмехнулся мой собеседник - особенно после того дела пятилетней давности. Я чуть-чуть в курсе. А когда увидел вас на том балу, дал на всякий случай задание установить, а чего это такая известная личность здесь делает. Вот она, роль случайности в истории. Если бы не это...
Я кивнула:
- Да, мне Гоша рассказал, как ваши люди на него вышли.
Мы внимательно глядели друг другу в глаза. Не требовалось говорить громкие слова, долг жизни, обязательства, и всё такое... Мы оба и так прекрасно осознавали, что к чему.
Наконец Гальяно продолжил:
- Те два бандита... это именно они пятнадцать лет назад убили мою сестру. Я бы хотел, чтобы был суд, но увы, неисправная электропроводка... Видимо, кто-то очень не хотел, чтобы они разговорились. Я выяснил, кто заказчик, но никаких доказательств нет. Впрочем, и не надо. А ещё говорят, что немецкие автомобили самые надёжные! Нет правил без исключений. Три дня в реанимации не дали результатов. И свеженькие генеральские погоны, полученные всего полгода назад, не помогли. Всё-таки есть на свете высшая справедливость!
И Гальяно благочестиво возвёл очи кверху. Я посмотрела туда же, но кроме случайной мухи на потолке, ничего не заметила.
- Как это в подобной ситуации сказано у Рафаэля Сабатини: «Мы побережём наши слёзы, чтобы пролить их над чьим-нибудь более достойным прахом». - ровным голосом проговорила я - А из-за чего всё это было?
- Всё просто, как мычание. Был один завод, была возможность его прихватизировать. И цена просто смешная. Пять или шесть трупов. А моя сестра это узнала... Искренне надеюсь, что все три дня в реанимации эта тварь была в сознании...
В аквариуме булькнула рыбка. Гальяно плеснул себе ещё немного коньяка.
- Но у нас с вами, Саша, есть и другое направление для обсуждения.
- Личность моих нанимателей?
- О, это тоже весьма занимательная история. И начинается она в конце 90-х годов, когда разгорелся скандал вокруг одного банка в славном городе Нью-Йорке. Оказывается, коварная русская мафия сделала из этого банка прачечную для отмывания денег. При этом никто почему-то не задумался, что США не совсем та страна, где можно спокойно отмывать деньги. А если такое всё же случилось... то можно предположить, что это была операция спецслужб. Под прикрытием поднявшегося скандала деньги можно изъять, и никто слова не скажет - это же грязные деньги мафии! Речь идёт о сумме порядка пятнадцати-двадцати миллиардов долларов. Но какая-то часть средств как-то выскочила из дружелюбных объятий американской Фемиды. Поиграв в пинг-понг между офшорами по всей планете, эти деньги упокоились во временной недоступности. Миллиард вряд ли наскребётся, скорее всего там миллионов семьсот или восемьсот...
Но большие деньги, они иногда напоминают моих рыбок, только размером с кита. А иногда наоборот, пугливую викторианскую барышню, вокруг которой бродят злобные маньяки. В смысле - американские спецслужбы. Значит, если бы удалось пройти по этим финансовым лабиринтам тихо, то был бы шанс... И почему мои коллеги решили что я могу это сделать? А когда я укажу путь, ко мне мигом прицепятся серьёзные дяденьки из Лэнгли, а тем временем за моей спиной будут делить пирог. Однако предупреждён - значит вооружён, так что, Саша, примите мою благодарность, а со своими коллегами я позже поговорю по своему... А те деньги лежат себе спокойно на тайных счетах, и ещё могут уютно пролежать хоть десять лет... а там видно будет...
- Кстати, тут, кажется, прозвучало такое слово как «благодарность»? А что, это слово имеет какое-то материальное воплощение?
Мой собеседник крутнулся в кресле и, заложив руки за голову, посмотрел на меня чуть насмешливо.
- Допустим.
- Тут были озвучены такие астрономические суммы, а я с какой-то мелочёвкой, даже неудобно.
- Ничего, излагайте.
- Вам принадлежит 65% акций издательства «Хай Файф». Если вы оцените вашу благодарность в несколько процентиков... двенадцать с половиной... большинство же всё равно останется у вас...
- А двенадцать с половиной процентов по уставу как раз составляют блокирующий пакет - расхохотался Гальяно - А ладно! Сегодня же акции будут оформлены на ваше имя.
- Нет, нет, не надо на моё имя! Зачем на моё имя? Пусть это будет имя... Маргариты Ребровой...
ЭПИЛОГ
Редкие снежинки ярко сверкали на солнце. Как много самых обыкновенных вещей мы не умеем ценить... Среди всего прочего это возможность так вот просто постоять у окна, никуда не спеша, всей душой ощущая присутствие рядом любимого человека. А ведь такие моменты не являются чем-то само-собой разумеющимся, и за каждый такой случай надо быть благодарным Судьбе.
Тем более что проблема, которая меня немного беспокоила, исчезла. А я-то думала, зачем мне посоветовали смотреть тот сюжет по телевизору, о банкротстве крупнейшего американского концерна. Но когда в кадре на миг мелькнула невзрачная физиономия моего австралийского знакомого, с которого всё началось, и которого выводили под белы ручки полицейские... всё стало понятно.
- Ай, Гоша! Оставь в покое мои уши!
- Я что, разве виноват, что они у тебя такие вкусные?
Крепкие объятья моего мужа, как обычно, погрузили меня в нирвану...
- Вы, сударь, такой уважаемый человек, директор «Jasobonap TV», и так несолидно себя ведёте - тихо пробормотала я.
- Что до уважения, кто отдал сто тысяч евриков для музея Журналистики? И кстати, я вот припоминаю одно летнее кафе, двух девчонок, уплетающих мороженое, а также их фантазии про то, как сложатся их судьбы...
- Это, кажется, в классе восьмом или девятом?
-Верно.
- После просмотра того индийского фильма?
- Вот именно!
- Нет, не припомню.
- Ничего страшного, я тебя и забывчивую всё равно люблю! Ты тогда мечтала, что у тебя будет не меньше трёх детей...
Я чуть закашлялась:
- Это такой тонкий намёк? Какие дети, у нас столько дел... а... эм... мои уши! Никаких детей... по крайней мере ещё месяцев восемь... раньше, по законам природы, никак не получится...
***
Князь Владимир, опёршись на щит, величественно осенял крестом лежащий перед собой Белый Город. Глядя на удаляющийся памятник Марго скептически покачала головой. «Гм, конечно, немного пафосно, но впечатляет».
Такси мягко высадило Марго у очередного жизненного этапа. Она зачерпнула свежевыпавший снег и растёрла в ладони. Почему-то ей вспомнилась последняя встреча с Шепелевым. Это было сразу после возвращения из Белгорода. Тогда Вадим встретил её возле редакции и Марго с ходу поинтересовалась: «Ты зашёл попрощаться перед отъездом?» Может это прозвучало излишне жёстко, но зачем тешить себя иллюзиями? Вадим закаменел лицом и целую минуту неподвижно глядел на Марго, как бы стараясь до мельчайших чёрточек запечатлеть её образ в памяти. Затем словно через силу проговорил внешне спокойным голосом: «Да. Завтра уезжаю». Потом повернулся и медленно пошёл по дорожке, и Марго ещё долго следила за его крепкой фигурой, навсегда исчезающей из её жизни.
Дверь квартиры открылась сразу же, как только женщина поднялась на лестничную площадку, она даже не успела позвонить. Маргарита и Сергей долго молча смотрели друг другу в глаза... Наконец Марго спросила чуть хрипловатым голосом:
- Здесь пускают погреться замёрзших кандидатов социологических наук?
- Только в том случае, если они по очень серьёзному вопросу.
- О, меня чрезвычайно интересуют механизмы движений и деформаций земной коры и литосферы.
- Это... очень сложный вопрос. Я так сразу на него не отвечу. Мне, наверно, потребуется несколько лет, чтобы всё подробно разъяснить.
- Я всегда любила получать новые знания...
